как джихадисты вынуждают компании менять названия — РБК

adv.rbc.ru

adv.rbc.ru

adv.rbc.ru

Скрыть баннеры

Ваше местоположение ?

ДаВыбрать другое

Рубрики

Курс евро на 23 ноября
EUR ЦБ: 62,18

(+0,05)

Инвестиции, 22 ноя, 15:55

Курс доллара на 23 ноября
USD ЦБ: 60,66

(-0,08)

Инвестиции, 22 ноя, 15:55

Bloomberg заявил о «крахе» платежной системы «Мир»

Финансы, 00:52

Екатерининский дворец в Лефортове вернулся в ведение Минобороны

Политика, 00:30

Маск исключил бан AP в Twitter за «выдуманную» заметку о ракете в Польше

Технологии и медиа, 00:20

adv. rbc.ru

adv.rbc.ru

Экс-министра образования Украины Табачника заподозрили в госизмене

Политика, 00:16

Сборная Франции одержала волевую победу над Австралией в первом матче ЧМ

Спорт, 00:11

Почему штраф за отсутствие ОСАГО должен быть равен цене полиса

Партнерский проект, 00:07

Названы округа Москвы с наибольшим снижением цен на аренду жилья

Недвижимость, 00:03

Объясняем, что значат новости

Вечерняя рассылка РБК

Подписаться

МВД раскрыло данные об оформлении загранпаспортов на фоне мобилизации

Общество, 00:00

На ЧМ добавляют к матчам по 30 минут. К чему это приведет

Спорт, 00:00

СПБ Биржа избавилась от последнего крупного подсанкционного акционера

Финансы, 00:00

Волевая победа сборной Франции. Что происходит на ЧМ

Спорт, 22 ноя, 23:58

Оксфордский словарь впервые выберет слово года путем голосования

Общество, 22 ноя, 23:44

SpaceX подала в суд на украинскую «Старлинк» из-за названия

Технологии и медиа, 22 ноя, 23:36

Макияж и шаурма: как отучить водителей отвлекаться от дороги

Партнерский проект, 22 ноя, 23:28

adv. rbc.ru

adv.rbc.ru

adv.rbc.ru

Вклад «Стабильный»

Ваш доход

0 ₽

Ставка

0%

Подробнее

БАНК ВТБ (ПАО). Реклама. 0+

Бельгийский производитель шоколада ISIS, с 1923 года выпускающий сладости под этим брендом, вынужден отказаться от этого наследия. Теперь компания продолжит деятельность под названием Libeert – по фамилии владельцев-основателей. «Знали бы мы, что в мире появится террористическая группировка под тем же названием, что и наши пралине и помадки, мы бы никогда не назвали так фирму», – заявила TIME директор по маркетингу фирмы Дезире Либеерт. По ее словам, имя бренда стало отталкивать даже постоянных покупателей.

В английском языке слово «Isis» означает богиню Изиду, сакральную мать египетских царей. Это же слово используется как акроним при сокращенном наименовании террористической группы «Исламское государство Ирака и Сирии» (ISIS). Занявшая с боями половину территории Сирии и треть Ирака, организация является, по мнению президента США Барака Обамы, одной из трех главных угроз всему миру.

Помимо бельгийской фирмы, с конца лета несколько компаний с именем «Isis» сменили свое имя, другие раздумывают над этим. Третьи отказываются даже рассматривать такой вариант. РБК собрал самые заметные из этих случаев.

Фото: AP

Isis Pharmaceuticals

Род деятельности: фармацевтический концерн

Позиция: название не сменила

Крупная американская фирма по производству медицинских препаратов является единственной компанией из списка, имеющей листинг на бирже. По всей видимости, бизнес концерна не пострадал из-за новостей с Ближнего Востока: с конца июля (за последние три месяца) котировки ISIS на Nasdaq прибавили 38,4%. «Примечательно, что большинство вопросов касательно нашего названия мы получили от прессы, а не от игроков рынка, – заявила РБК представитель компании Эми Блэкли. – Разумеется, мы обеспокоены тем, как воспринимается наше имя. Но мы работаем на рынке уже четверть века и имеем стабильную репутацию среди инвесторов и медицинских работников, наша компания им хорошо известна». Сам глава концерна Стэнли Крук в интервью CNBC заявил, что менять название своей фирмы не намерен, «пусть лучше террористическая группировка изменит свое».

Фото: AP

Isis Wallet

Род деятельности: электронный кошелек

Позиция: сменил название

Сервис мобильных платежей Isis Wallet был создан совместно операторами AT&T, T-Mobile и Verizon как ответ на аналогичные «электронные кошельки» от Google и других фирм. Используя технологию бесконтактной коммуникации, программа позволяет совершать покупки, проведя смартфоном рядом со считывающим устройством в магазине. В июле 2014 года, когда ситуация в Ираке накалилась, владельцы сервиса приняли решение переименовать его, чтобы избежать ассоциаций с исламистской группировкой. «У нас нет ни малейшего желания делить одно название с этими людьми. Наши сердца вместе с теми, кто пострадал от насилия террористов», – заявил тогда директор компании-оператора Майкл Эббот. С 3 сентября сервис официально называется Softcard.

Фото: Getty Images

ISIS Charterd Surveyors

Род деятельности: геодезическая фирма

Позиция: обдумывает смену названия

Компания ISIS Surveyors базируется в английском графстве Гэмпшир и занимается организацией геодезических и топографических замеров. Как рассказал в интервью The Telegraph директор фирмы Дэвид Бэннет, он услышал название исламистской группы в новостях и с тех пор опасается за возможные последствия такого сходства для его бизнеса. «Я проверил этим утром интернет, чтобы понять размах общественной реакции. Смену названия мы пока рассматриваем как один из вариантов», – добавил он.

Фото: Getty Images

Institute for Science and International Security (ISIS)

Род деятельности: институт геополитических исследований

Позиция: название не сменил

Известный вашингтонский исследовательский центр опубликовал в начале сентября призыв решить проблему не переименованием компаний и институтов, а сменой обозначения террористической группы в СМИ. Авторы призыва обращают внимание на несколько моментов. Во-первых, официальные лица ООН и США зачастую называют ее «Исламским государством Ирака и Леванта» (ISIL, ИГИЛ). Далее, список террористических организаций Госдепартамента США не содержит ни одного акронима этой группы. Наконец, с середины лета сами исламисты называют себя просто «Исламским государством» (IS, ИГ). Соответственно, институт призывает СМИ и общественность использовать либо последний термин, либо названия из списка террористических групп. Свое наименование институт менять отказался.

Фото: Depositphotos

ISIS Equity Partners

Род деятельности: инвестиционная компания

Позиция: меняет название

Частная британская инвестиционная фирма ISIS Equity Partners в конце сентября заявила о намерении поменять свое имя. «Мы более не намерены разделять это имя с террористической организацией», – говорится в заявлении управляющего партнера фирмы Уола Колэда. Компания планирует продолжать вести бизнес как обычно, несмотря на смену «вывески на двери». Новое имя фирма обещает назвать в течение нескольких недель.

Согласно информации на сайте, основанная в 2005 году ISIS Equity Partners инвестирует в британские компании, оценка которых составляет от £5 млн до £100 млн. За пределами Великобритании сотрудничает с инвесткомпаниями в Китае, Индии, Турции, Германии, Скандинавии, Центральной и Восточной Европе, Южной Америке.

Фото: Getty Images

Isis International

Род деятельности: Правозащитная феминистская организация

Позиция: название не меняет

Женская правозащитная организация Isis International отмечает, что после распространения исламских террористов стала получать письма с содержанием, вроде «Isis – это низкие мерзавцы; не могу дождаться, когда мы разбомбим вас». «Как должна на них реагировать организация, которая на протяжении 40 лет поддерживает феминистское движение и защищает права женщин во всем мире?» – задается вопросом руководитель Isis International Сюзанна Джордж.

Организация была названа в честь египетской богини Изиды, которая символизирует креативность, знание и силу женщин. Isis international работает не только на Западе, но и в Азии, Африке, Латинской Америке и на Ближнем Востоке и не собирается менять имя, поскольку борется за демократические права и свободу от ненависти и жестокости для всех людей в мире. Сравнение ее с террористической организацией – досадная ошибка, указывает ее председатель.

Фото: Depositphotos

Isis Academy

Род деятельности: образовательные программы для менеджмента

Позиция: проводит ребрендинг, меняет название

Американская тренинговая организация Isis Academy заявила в сентябре, что вскоре проведет ребрендинг и поменяеть свой сайт. «Мы не хотим, чтобы нас ассоциировали с ISIS, которое сейчас орудует в Ираке и Сирии», – говорится в сообщении академии.

Isis Academy называет своей главной целью достижение устойчивого социально-экономического развития общества. Для этого она с 1990 года проводит обучающие программы для менеджеров крупных компаний, образовательных организаций и правительств. В числе своих клиентов Isis Academy называет такие корпорации как Lufthansa, Unilever, Nike, Toyota, PricewaterhouseCoopers и Ernst & Young, руководство американского Нового Орлеана, шведского Стокгольма, Сингапура, Латвии, Уппсальский университет в Швеции, Королевский колледж Лондона и другие.

Авторы

Теги

Георгий Макаренко,

Алена Сухаревская

мультимедиа

Вклад «Стабильный»

Ваш доход

0 ₽

Ставка

0%

Подробнее

БАНК ВТБ (ПАО). Реклама. 0+

Кто финансирует боевиков ISIS – DW – 22.06.2014

Фото: picture-alliance/dpa

Андреас Беккер, Ирина Филатова

22.06.201422 июня 2014 г.

По некоторым оценкам, ISIS – самая богатая террористическая организация в мире. На ее счетах по меньшей мере 2 млрд долларов. Кто финансирует террористов, разбиралась DW.

https://p.dw.com/p/1CNEJ

Реклама

Во время захвата города Мосул на севере Ирака боевики террористической группировки «Исламское государство Ирака и Леванта» (ISIS) ограбили местный центральный банк на 500 млрд иракских динаров. По нынешнему курсу это составляет более 420 млн долларов.

По оценкам иракских властей, в кассе экстремистов теперь около 2 млрд долларов, которые будут потрачены на ведение боевых действий. Между тем до сих пор не ясно, откуда именно на счета террористов поступают деньги.

Страны Персидского залива – источник средств?

Правительство Ирака, состоящее в основном из шиитов, обвиняет в финансировании джихадистов ISIS Саудовскую Аравию. На ней лежит ответственность за финансовую и моральную поддержку боевиков, заявил во вторник, 17 июня, иракский премьер-министр Нури аль-Малики.

Соединенные Штаты, наиболее влиятельный союзник саудовских властей, отвергли эти обвинения. По словам официального представителя Госдепартамента Дженнифер Псаки, заявление иракского премьера «ошибочно и унизительно».

Премьер-министр Ирака Нури аль-МаликиФото: AFP/Getty Images

«Официальных доказательств того, что власти той или иной страны причастны к созданию или финансированию ISIS как организации, нет», — утверждает Чарльз Листер, эксперт катарского подразделения американского исследовательского центра Brookings Institution. Однако не все согласны с этой точкой зрения. «Поддержка со стороны стран Персидского залива, в первую очередь Саудовской Аравии, а также Катара, Кувейта и Объединенных Арабских Эмиратов, наиболее крупный источник финансирования ISIS в настоящее время», — убежден директор Центра исследований арабского мира в Университете Майнца Гюнтер Майер (Günter Meyer).

Страны Персидского залива заинтересованы в финансировании таких группировок, как ISIS, для поддержки их борьбы с режимом Башара Асада в Сирии, сказал эксперт в интервью DW. Три четверти сирийского населения – сунниты, однако правящая элита страны, включая президента Асада, представлена в основном алавитами (ответвление шиитского направления ислама. — Ред.).

Нефтяные доходы и вымогательство

Между тем саудовские власти не так давно все же признали исходящую от ISIS опасность. «Выходцы из Саудовской Аравии составляют основной контингент иностранных боевиков в ISIS. Когда они возвращаются домой, есть риск, что они выступят против режима саудовских властей», — объясняет Майер. Тем не менее, по словам эксперта, есть основания полагать, что средства из Саудовской Аравии продолжают поступать на счета ISIS. «Не столько от саудовских властей, сколько от богатых саудовцев», — подчеркнул он.

Еще один крупный источник средств для террористической организации – месторождения нефти на севере Сирии, над которыми ISIS удалось установить контроль, добавляет Майер. Впоследствии нефть на грузовиках переправляется через границу в Турцию, говорит эксперт.

Бои за один из нефтепереабатыващих заводов в ИракеФото: picture-alliance/dpa

По мнению Чарльза Листера из Brookings Institution, организация в состоянии самостоятельно обеспечивать себе основную часть финансирования: благодаря хорошо выстроенной сети контактов в обществе ей удается генерировать постоянный поток средств. В качестве примера Листер приводит систематическое вымогательство в захваченном боевиками Мосуле. «Вымогательство затрагивает малый бизнес и крупные компании, строительные фирмы и, если верить слухам, даже представителей местных властей, – считает эксперт. – Кроме того, есть подозрения, что организация облагает налогами те регионы, которые полностью контролирует, например город Ракка на северо-востоке Сирии».

Предположение, что деньги на счета ISIS могут поступать из окружения бывшего иракского диктатора Саддама Хусейна, Гюнтер Майер из Университета Майнца считает безосновательным. По его мнению, у боевиков ISIS и бывших соратников Хусейна слишком разные цели. Очевидно, что обе стороны добиваются свержения шиитского правительства страны, однако ISIS хочет установления в Ираке исламской теократии, тогда как сунниты из партии Хусейна «Баас» требуют установления в стране светской демократии, пояснил эксперт.

Гюнтер МайерФото: picture-alliance/dpa/Peter Pulkowski

Деньги на джихад

Ограбив центральный банк в Мосуле, боевики ISIS сорвали самый большой куш – около 429 млн долларов. Разграблены были и другие банки в городе и контролируемых организацией регионах, констатирует Майер. «Имея в распоряжении 429 млн долларов, ISIS может целый год платить по 600 долларов в месяц 60 тысячам боевиков», — отмечает в Twitter британский блогер Элиот Хиггинс, который пишет о конфликте на Ближнем Востоке под псевдонимом Brown Moses.

По некоторым подсчетам, ISIS насчитывает около 10 тыс. боевиков. Каким именно образом организация расходует средства в точности, неизвестно. «Есть предположение, что ISIS платит иностранцам, но, возможно, деньги получают все ее боевики», — полагает Чарльз Листер. По его словам в подконтрольных организации регионах ISIS платит дотации на хлеб, воду и топливо, а также финансирует ремонт и работу бытовых служб. «Все это стоит денег», — заметил эксперт.

Гюнтер Майер не исключает, что часть средств, находящихся в распоряжении организации, пойдет на покупку вооружения. Во время захвата Мосула боевики уже завладели большим количеством американского оружия и транспорта, добавляет эксперт. «С ее нынешними финансовыми ресурсами ISIS не составит труда приобрести еще больше высококачественного оружия на мировом рынке вооружения», — резюмирует Майер.

20.06.2014 Геофактор: США могут нанести точечные удары по боевикам в Ираке

To view this video please enable JavaScript, and consider upgrading to a web browser that supports HTML5 video

Написать в редакцию

Реклама

Пропустить раздел Еще по теме

Еще по теме

Пропустить раздел Близкие темы

Близкие темы

СирияРубльИсламизм»Исламское государство» (ИГ)Сирийский наблюдательный совет по правам человека (SOHR)ЛатакияBrentБагдадИракАль-КаидаWTIДжихадДжен ПсакиДамаскГоланские высоты Государственная нефтегазовая компания Венесуэлы Petróleos de Venezuela, Sociedad Anonima (PDVSA)UralsПропустить раздел Топ-тема

1 стр. из 3

Пропустить раздел Другие публикации DW

На главную страницу

ИГИЛ — проблема вчерашнего, сегодняшнего и завтрашнего дня

Поиск экспертов, проектов, публикаций, курсов и многого другого.

Расширенный поиск

Поиск USIP.org

Тип контента
Публикация в блогеЦентрКурсЮжный Суданский мирный процесс Цифровая библиотека ЭлементСобытиеВнешние новостиСтипендияТема обсужденияGC — Academy LandingGC — Продвижение курсаGC — EventGlossary TermGrantINPROL PublicationLanding PageNewsOnline CoursePagePersonProjectsPublicationPublic Education PageLibrary ResourceSite Notification

страны
Африка-Ангола-Бенин-Ботсвана-Буркина-Фасо-Бурунди-Камерун-Кабо-Верде-Центральноафриканская Республика-Чад-Коморские Острова-Кот-д’Ивуар-Демократическая Республика Конго-Джибути-Экваториальная Гвинея-Эритрея-Эфиопия-Габон-Гана- Гвинея-Гвинея-Бисау-Кения-Лесото-Либерия-Мадагаскар-Малави-Мали-Мавритания-Маврикий-Мозамбик-Намибия-Нигер-Нигерия-Руанда-Сан-Томе и Принсипи-Сенегал-Сейшельские острова-Сьерра-Леоне-Сомали-Южная Африка-Юг Судан-Судан-Свазиленд-Танзания-Гамбия-Республика Конго-Того-Уганда-Замбия-ЗимбабвеАмерика-Антигуа и Барбуда-Аргентина-Багамы-Барбадос-Белиз-Боливия-Бразилия-Канада-Чили-Колумбия-Коста-Рика- Куба-Доминика-Доминиканская Республика-Эквадор-Сальвадор-Гренада-Гватемала-Гайана-Гаити-Гондурас-Ямайка-Мексика-Никарагуа-Панама-Парагвай-Перу-Сент-Китс и Невис-Сент-Люсия-Сент-Винсент и Гренадины-Тринидад и Тобаго-США-Уругвай-ВенесуэлаАзия-Афганистан-Австралия-Бангладеш-Бутан-Бруней-Бирма-Камбоджа-Китай-Федеративные Штаты Микронезии-Фиджи-Индия-Индонезия-J Апан-Казахстан-Кирибати-Кыргызстан-Лаос-Малайзия-Мальдивы-Маршалловы Острова-Монголия-Науру-Непал-Новая Зеландия-Северная Корея-Пакистан-Палау-Папуа-Новая Гвинея-Филиппины-Самоа-Сингапур-Соломоновы Острова-Южная Корея-Шри Ланка-Суринам-Таджикистан-Таиланд-Тимор-Лешти-Тонга-Туркменистан-Тувалу-Узбекистан-Вануату-ВьетнамЕвропа-Албания-Андорра-Армения-Австрия-Азербайджан-Беларусь-Бельгия-Босния-Герцеговина-Болгария-Хорватия-Кипр-Чехия- Дания-Эстония-Финляндия-Франция-Грузия-Германия-Греция-Гренландия-Святой Престол (Ватикан)-Венгрия-Исландия-Ирландия-Италия-Косово-Латвия-Лихтенштейн-Литва-Люксембург-Македония-Мальта-Молдова-Монако-Черногория -Нидерланды-Норвегия-Польша-Португалия-Румыния-Россия-Сан-Марино-Сербия-Словакия-Словения-Испания-Швеция-Швейцария-Турция-Украина-Великобритания Ближний Восток и Северная Африка-Алжир-Бахрейн-Египет-Иран-Ирак-Израиль и палестинские территории-Иордания-Кувейт-Ливан-Ливия-Марокко-Оман-Катар-Саудовская Аравия-Сирия-Тунис-Объединенные Арабские Эмираты-Йемен

Области проблем
Гражданско-военные отношенияЭкономикаАнализ и предотвращение конфликтовДемократия и управлениеОкружающая средаОбразование и обучениеНасилие на выборахХрупкость и устойчивостьГендерГлобальное здоровьеГлобальная политикаПрава человекаПравосудие, безопасность и верховенство законаПосредничество, переговоры и диалогНенасильственные действияМирные процессыПримирениеРелигияНасильственный экстремизмМолодежь

Сортировать

Актуальность

Дата

Нет содержимого, соответствующего критериям фильтрации.

Дом
▶ Публикации

Устранение последствий насильственного наследия ИГИЛ по-прежнему требует коллективных действий, но свет в конце туннеля уже виден.

Четверг, 28 июля 2022 г.
/

Автор:
Сарханг Хамасаид

Тип публикации:
Анализ и комментарии

Поделиться

Распечатать страницу

Спустя более трех лет после военного поражения в Ираке и Сирии, ИГИЛ стало угрозой более низкого уровня благодаря коллективным усилиям глобальной коалиции во главе с США, которая объединилась, чтобы победить его вместе с иракскими и сирийскими партнерами. В то время как возможности экстремистской группировки резко сократились, а миллионы людей вернулись домой, ИГИЛ удается продолжать атаки год за годом, несмотря на то, что больше не удерживает территорию. Между тем, некоторые из самых сложных человеческих наследий — проблемы, с которыми сталкиваются люди, оставленные конфликтом с ИГИЛ, — все еще с нами, и конца этому не видно.

Колонна грузовиков, везущих людей в лагеря для задержанных 2 ноября 2019 г. после того, как они бежали из районов, удерживаемых Исламским государством на востоке Сирии. (Айвор Прикетт/Нью-Йорк Таймс)

Хотя число людей, все еще затронутых конфликтом, несомненно, исчисляется миллионами, нюансы каждой группы важны, когда дело доходит до понимания их статуса и формулирования ответных мер для решения их проблем и извлеченные уроки для информирования будущих действий.

Одной из самых острых проблем, оставленных ИГИЛ, являются тысячи перемещенных лиц, связанных или считающихся связанными с ИГИЛ, которые томятся в лагерях или за пределами мест своего происхождения в Ираке и Сирии.

Распаковка человеческого наследия конфликта с ИГИЛ

Человеческое наследие конфликта с ИГИЛ варьируется от людей, которые не имеют никакой принадлежности с точки зрения властей и сообщества (важные различия), до других, осознавших свою принадлежность, будь то отдельный человек или целая семья, или даже племя или секта, до другие с реальной принадлежностью, которые являются семьями реальных членов ИГИЛ. Этот материал будет посвящен перемещенным лицам, а не членам ИГИЛ и заключенным.

В настоящее время многие люди относятся к ИГИЛ так, будто это вчерашняя проблема. Это само по себе является проблемой. Некоторые считают то, что осталось от конфликта с ИГИЛ, проблемой безопасности, с которой могут справиться иракские силы безопасности и Сирийские демократические силы (СДС). Другие считают, что есть более важные приоритеты, такие как война России на Украине или соперничество великих держав.

Но ИГИЛ — это проблема вчерашнего, сегодняшнего и завтрашнего дня. Перед нами стоит задача для нескольких поколений — не только если оглянуться на историю экстремизма в этом регионе за последние 30 лет, но и предвидеть, как могут развиваться следующие 10–20 лет.

Как сказал генерал Кеннет Маккензи, бывший командующий Центральным командованием США, перед аудиторией USIP в 2020 году: «Постоянное поражение ИГИЛ должно включать в себя путь вперед для перемещенных лиц и всех людей, которым угрожает опасность по всему миру». театр; в противном случае мы на самом деле никогда не победим ИГИЛ, и проблема вернется». На самом деле, некоторые из этих проблем уже присутствуют в Ираке и Сирии: тысячи боевиков все еще на свободе, еще больше находится в тюрьмах, а члены их семей уязвимы или могут представлять уязвимость, если их не решить.

Когда дело доходит до перемещения в результате конфликта с ИГИЛ, нет лучшего описания проблем, с которыми мы сталкиваемся, чем Аль-Холь. Лагерь Аль-Холь на северо-востоке Сирии является одним из самых сложных проявлений человеческого наследия ИГИЛ, в котором в настоящее время проживает около 57 000 человек из 60 стран, в основном женщины и дети. Между Аль-Холем и близлежащим лагерем Рож среди этого перемещенного населения насчитывается около 40 000 детей (тысячи сирот).

Как мы говорим о воздействии аль-Хол на решение проблемы

Аналитики, правительственные чиновники, лидеры НПО и члены сообщества по-разному описывают Аль-Холь, называя его «бомбой замедленного действия», «Гуантанамо на Ближнем Востоке», «складом ИГИЛ», « Университет», или «Халифат», среди других названий. Некоторые используют эти ссылки, пытаясь подчеркнуть безотлагательность необходимости решения кризиса, в то время как другие используют их, чтобы заявить, что обитатели лагеря опасны.

Эти термины бесчеловечны и работают против самой цели попытки вернуть и реинтегрировать этих людей обратно в общество. Как мы можем ожидать, что страны и сообщества примут этих людей обратно, когда их называют такими именами? Средства массовой информации, называющие их всех «семействами ИГИЛ» и публикующие видео, которые показывают лишь частичное представление, которое может быть демонизирующим и контрпродуктивным, не помогают. Нам нужно собраться вместе, чтобы принять соответствующие термины и описания, которые, по крайней мере, предотвратят вред и помогут решить проблему.

Обеспечение безопасности как внутри, так и вокруг лагеря является сложной задачей. В прошлом году в лагере совершалось более двух убийств в неделю, что привело к ограничению доступа для гуманитарных организаций. Нынешние и бывшие жители Аль-Хола сообщают, что боятся спать, потому что во сне их могут убить; Иракцы, кажется, подвергаются наибольшему нападению. Распространяются также новости о сексуальных домогательствах, что может вызвать напряженность в отношениях с общинами, из которых эти люди проживают. А сообщения о контрабанде в лагерь и из него усиливают опасения по поводу коррупции и пробелов в системе безопасности по всему лагерю.

Тем временем лагерь стал мишенью для боевиков ИГИЛ, которые до сих пор действуют на северо-востоке Сирии. Ранее в этом году ИГИЛ организовало нападение на тюрьму Аль-Синаа, где содержалось несколько их соратников. Последовавшая за этим драка унесла жизни сотен человек и помогла неопределенному числу заключенных сбежать, продемонстрировав усилия ИГИЛ по возрождению и освобождению своих членов из-под стражи. Вдобавок к насилию воссоздание аль-Хисба, полиции ИГИЛ, в аль-Холе способствовало созданию атмосферы страха и индоктринации.

В конфликте с ИГИЛ есть разные элементы: идеология , организация , которая привела в действие идеологию и благоприятная среда , которая включает людей и обстоятельства, способствовавшие быстрому подъему ИГИЛ. Благоприятная среда — это то, что придает масштаб как проблеме, так и решению.

Ключевые пути и шаги для решения сложных перемещений

Если оставить в стороне дегуманизацию описания, Аль-Холь и более широкий вопрос перемещения, связанного с ИГИЛ, — это не бомба, от которой мы можем убежать. Скорее, мы должны обезвредить и демонтировать его. Есть люди, организации и страны, которые пытаются похвально бороться с аль-Холь, но до сих пор им не удавалось справиться с масштабами проблемы.

Есть несколько строительных блоков для подхода и реагирования на возникающие проблемы. Цель проста: мы хотим, чтобы невинные люди вернулись домой, а те, кто связан с ними, каким-то образом покинули ИГИЛ, не присоединялись к другим экстремистским организациям и не подвергались их эксплуатации.

Не все, кто находится в Аль-Холе, являются ИГИЛ. В Аль-Холе и других местах есть много перемещенных лиц, которым просто нужно избавиться от стигматизации, обвинений или восприятия того, что они связаны с ИГИЛ, и именно среди этой группы мы можем добиться самых больших и быстрых успехов.

В целом, нам необходимо расширить, ускорить и углубить усилия по возвращению и реинтеграции. Для этого необходимо устойчивое, консолидированное и скоординированное руководство по всему спектру ключевых заинтересованных сторон. Это включает в себя сохранение Глобальной коалиции по разгрому ИГИЛ, а также преемственность политики и оперативного руководства в Ираке, на северо-востоке Сирии и за их пределами. Выборы и политические циклы в Ираке и странах глобальной коалиции привели к текучести кадров и долгосрочным проблемам с юрисдикцией, и это не оставило координационного центра, который мог бы возглавить или принять меры по проблемам перемещения.

Создав столь же сплоченный фронт, какой мы создали во время борьбы с ИГИЛ, мы сможем начать процесс устранения наиболее сложного человеческого наследия конфликта. Подход и реагирование будут проходить в три основных этапа:

1. В то время как люди все еще находятся в лагерях, таких как Аль-Холь, или за пределами лагеря

Ключевым шагом является усиление безопасности внутри лагеря и предотвращение доступа к нему со стороны ИГИЛ. Продолжая предполагать, что все лица, перемещенные в Аль-Холь, связаны с ИГИЛ, мы застопорим дело. Дети и многие женщины в этих лагерях являются жертвами ИГИЛ, и рассмотрение их как таковых может открыть двери для решений. 73-летний иракский репатриант из Аль-Хола, которого я встретил в иракском реабилитационном центре Джадаа, рассказал мне, что его младшему сыну было около 12 лет, когда они были перемещены почти восемь лет назад, и сейчас он отбывает 15-летний срок за иракская тюрьма. Есть тысячи сирот и женщин, которые не выбирали себе мужа или ту жизнь, к которой их принуждали. Многие из этих людей являются жертвами и нуждаются в помощи, а не в наказании. Сообщение об этих нюансах сообществам, выступающим против возвращения, может помочь устранить барьеры на пути возвращения.

В Ираке и Сирии одним из возможных способов ускорить процесс возвращения и реинтеграции является проверка перемещенных лиц на основе списков племен. Вожди племен из западного Анбара, которые участвовали в процессе диалога USIP по этим вопросам и недавно встретились с лидерами правительства и предложили себя в качестве партнеров, представили имена 650 человек, которых они хотят вернуть, и определили проблемы, которые необходимы для успешной реинтеграции репатриантов. При обучении и поддержке этот процесс можно расширить в Анбаре и распространить на другие провинции. Этот опыт показывает, что общественные барьеры могут быть преодолены и что лидеры племен, правительства и гражданского общества могут работать вместе над индивидуальными решениями, которые требуются в каждой местности. Есть сотни вождей племен и организаций гражданского общества (ОГО), которых можно было бы задействовать в этих усилиях.

2. Пока люди находятся на переходном этапе, например, в реабилитационном центре Джадаа в Ираке

Для облегчения возвращения нужен прагматизм. В то время как дерадикализация является отличным ожидаемым результатом, отказ от насилия часто более осуществим. Люди могут отказаться от насилия, даже если они придерживаются крайних взглядов.

В апреле 2021 года Совет национальной безопасности Ирака принял решение вернуть 30 000 иракцев в Аль-Холь и внедрить процесс, который поддерживают различные международные и местные организации. Возвращение иракцев сократит население аль-Холя наполовину. Реабилитационный центр Джадаа к югу от Мосула служит переходным этапом для иракских репатриантов из Аль-Хола. Предоставляемый государственными и неправительственными учреждениями центр предлагает приют, медицинские, образовательные, психосоциальные и юридические услуги и, что немаловажно, защиту. По данным правительства Ирака, по состоянию на конец июля пятью волнами с мая 2021 года вернулись 606 семей (2467 человек) и 39 человек.1 семья уже покинула Джадаа девятью волнами. Центр имеет физические возможности для размещения до 2000 палаток (в настоящее время используется от 500 до 700 в зависимости от нагрузки), но для приема большего количества пациентов потребуются дополнительные помещения и персонал для здравоохранения, образования и психосоциальной поддержки. На всех моих встречах иракские правительственные чиновники стремились продемонстрировать прогресс в своей работе и своих возможностях, но также признавали необходимость и приветствовали дальнейшую международную помощь, особенно в области психосоциальной поддержки. Масштабы и изощренность последней потребности возрастут, если будут возвращены люди, которые все еще симпатизируют ИГИЛ, даже если они его не поддерживают.

СДС объединились с сирийскими племенами для реабилитации и возвращения сирийцев в Аль-Холь. Тысячи сирийцев покинули лагерь, оставив там еще около 20 000 человек, поскольку многие из них прибыли из районов, находящихся под контролем режима Асада, и из районов, находящихся под контролем Турции, что представляет собой еще одно препятствие для возвращения.

3. После того, как перемещенные лица достигли своего конечного пункта назначения

Будь то их домашняя община, другая община в их стране, в тюрьме (если им предъявлено обвинение) или в другой стране вместе взятые, перемещенным лицам потребуется огромная поддержка после того, как они поселятся. Характер, продолжительность и поставщик этой поддержки будут варьироваться от места к месту и, скорее всего, от одной семьи или даже отдельного человека к другому.

Программы, ориентированные на домохозяйства, возглавляемые женщинами, и прямая денежная помощь детям — при условии, что они пойдут в школу — могут снизить экономическую и другую уязвимость этих семей и отдельных лиц. Это не только дает больше власти и автономии матери и ребенку, но и снижает нагрузку на родственников и принимающую общину по поддержке репатриантов.

В то же время ключевое значение имеет поддержка жертв ИГИЛ в принимающих сообществах, например, посредством финансовой компенсации. Отсутствие компенсации было препятствием для возвращения, и общины, в том числе вожди племен, настаивали на том, что возвращение из Аль-Холь возможно только после выплаты компенсации. В результате поддерживаемых USIP диалогов в западной части Анбара вожди племен согласились работать как над возвращением, так и над компенсацией параллельно, а не ставить одно в зависимость от другого.

Реинтеграцию необходимо расширить и скорректировать на основе более детальных оценок. Это не будет без риска. Эти семьи могут эксплуатировать ИГИЛ, другие вооруженные группировки (в том числе проиранские) или организованные преступные организации. Различные группы могут сфабриковать инцидент в районах возвращения, чтобы затем принять ответные меры, убивая, оказывая давление на эти семьи и эксплуатируя их.

Репатрианты в Сирии находятся в еще более тяжелых условиях. Лидер НПО в Ракке сказал мне: «Работодателями в нашем районе являются SDF, ИГИЛ, сирийский режим и торговцы наркотиками». Мужчина и женщина из Ракки, жившие в Аль-Холе, считали отсутствие образования своей самой большой проблемой. Мужчина сказал: «Сирийские дети в Ракке, родившиеся в 2006 году и позже, не имеют образования». Женщины добавили: «Мы, родители, читаем и пишем, но наши дети неграмотны». Это свидетельствует о том, что хотя репатрианты уязвимы, общины, в которые они могут вернуться, уже столкнулись со своими собственными огромными проблемами, которыми может воспользоваться ИГИЛ или другие организации.

Местные организации гражданского общества могут выступать в качестве ключевых партнеров на местах и ​​на этом этапе, предоставляя государственным и неправительственным учреждениям столь необходимые возможности реализации для расширения масштабов и поддержания результатов, минимизации злоупотреблений и обеспечения раннего предупреждения в случае возвращения индивидуума обратно. к насилию. ОГО, вожди племен, школы, религиозные лидеры, деятели СМИ и другие лица могли бы работать вместе, чтобы поддерживать друг друга, укреплять устойчивость общества и выступать единым фронтом против ИГИЛ и других вооруженных групп. Миллионы, потраченные в этой области, могут сэкономить еще миллиарды на кинетических операциях и гуманитарной помощи в будущем.

Реинтеграция имеет решающее значение для закрепления достижений в борьбе с ИГИЛ и предотвращения его возрождения. Расширение поддержки иракской и сирийской общин сделает нас всех безопаснее. Восприятие возвращения и реинтеграции как крайней угрозы может привести к колебаниям в отношении содействия возвращению. Есть официальные лица и общественные лидеры, которые утверждают, что, поскольку люди могут вернуться в среду без работы и услуг, они будут уязвимы для эксплуатации, особенно со стороны ИГИЛ. Это могло больше не удерживать людей в лагерях. Но оставить их в лагерях — это не выход. Как сказал мне лидер одной сирийской неправительственной организации из Дейр-эз-Зора: «Не следует держать людей в аль-Холе, мы знаем, что тюрьма и изоляция привели к радикализации в Египте, Ираке и Сирии».

Только в Аль-Холе проживают граждане 60 наций. Сирия, Ирак и региональные партнеры изо всех сил пытаются помочь своим гражданам вернуться и просто не могут принять всех этих перемещенных лиц. Другие страны должны забрать своих людей домой. Несколько стран Центральной Азии внедрили программы репатриации, и их различные подходы предлагают множество уроков для других правительств, которые могут последовать их примеру.

Благодаря настойчивости и методичной работе в конце туннеля забрезжит свет. Однако иракцы и сирийцы не могут сделать это самостоятельно. Международное сообщество также не может сделать это за них. Это должны быть совместные, постоянные усилия, пока коалиция будет реагировать на растущую угрозу со стороны ИГИЛ в Африке.

Связанные публикации

В этом месяце Ираку исполнилось два года. Три года назад, в октябре, иракцы поднялись, чтобы выразить протест против неспособности иракского правительства и политического класса предоставлять основные услуги, создавать рабочие места, бороться с коррупцией и т.д. Одним из результатов этих протестов стали досрочные выборы, которые состоялись 10 октября 2021 года, но до сих пор не сформировали правительство. Прошлый год стал свидетелем серьезного политического тупика, поскольку победитель национальных парламентских выборов 2021 года Муктада ас-Садр в конечном итоге вышел из политического процесса после того, как не смог сформировать правительство.

Тип:
Анализ и комментарии

Демократия и управление

Ирак — одна из самых уязвимых стран мира к изменению климата. В условиях затяжного политического кризиса знойная температура, нехватка воды и другие проблемы, связанные с климатом, угрожают стабильности страны и усугубляют недовольство иракцев. Зена Али Ахмад, постоянный представитель Программы развития Организации Объединенных Наций в Ираке, анализирует, как изменение климата влияет на Ирак и его стабильность, и обсуждает решения по устранению этих последствий.

Тип: Блог

Окружающая среда

После недавних вспышек насилия политический тупик в Ираке продолжается. «Итог… это борьба за власть» и разные взгляды на иностранное влияние, — говорит Сарханг Хамасаид из USIP. «Иракский народ на самом деле борется за демократию. Это просто политический класс… это делает эту борьбу более продолжительной».

Тип:
Подкаст

900:02 На выходных сторонники могущественного иракского шиитского священнослужителя Муктады ас-Садра штурмовали и оккупировали парламент Ирака в знак протеста против попытки соперничающего блока сформировать правительство. Этот шаг был сделан менее чем через два месяца после того, как блок ас-Садра в парламенте подал в отставку после того, как ему не удалось сформировать мажоритарное правительство после победы на выборах в октябре 2021 года. Спустя почти 10 месяцев после этих выборов нового правительства все еще нет, и на карту поставлена ​​​​стабильность страны, поскольку это противостояние между сторонниками ас-Садра и его политическими соперниками продолжает разыгрываться.

Тип:
Анализ и комментарии

Демократия и управление

Просмотреть все публикации

ИГИЛ — не террористическая группа: почему борьба с терроризмом не остановит последнюю угрозу джихада созданный нетрадиционным противником, таким как «Аль-Каида». Поэтому в течение следующего десятилетия Соединенные Штаты построили сложную бюрократическую структуру для борьбы с джихадистской организацией, адаптировав свои вооруженные силы, свои разведывательные и правоохранительные органы к задачам борьбы с терроризмом и борьбы с повстанцами.

Теперь, однако, другая группировка, Исламское Государство Ирака и Шама (ИГИЛ), которое также называет себя Исламским Государством, вытеснила Аль-Каиду как джихадистскую угрозу, вызывающую наибольшую озабоченность. Идеология, риторика и долгосрочные цели ИГИЛ аналогичны «Аль-Каиде», и эти две группировки когда-то формально были союзниками. Многие наблюдатели предполагают, что нынешняя задача состоит в том, чтобы просто переориентировать ныне грозный антитеррористический аппарат Вашингтона на новую цель.

Но ИГИЛ — это не Аль-Каида. Она не является продуктом или частью более старой радикальной исламистской организации и не представляет собой следующую фазу ее эволюции. Хотя «Аль-Каида» остается опасной, особенно ее филиалы в Северной Африке и Йемене, ИГИЛ является ее преемником. ИГИЛ представляет собой джихадистскую угрозу после «Аль-Каиды».

В выступлении по национальному телевидению в сентябре прошлого года, объясняя свой план «ослабить и в конечном итоге уничтожить» ИГИЛ, президент США Барак Обама провел прямую линию между группировкой и «Аль-Каидой» и заявил, что ИГИЛ является «террористической организацией в чистом виде». Это было ошибкой; ИГИЛ вряд ли подходит под это описание, и действительно, хотя оно использует терроризм как тактику, на самом деле это вовсе не террористическая организация. Террористические сети, такие как «Аль-Каида», обычно насчитывают лишь десятки или сотни членов, нападают на мирных жителей, не удерживают территорию и не могут напрямую противостоять вооруженным силам. ИГИЛ, с другой стороны, может похвастаться примерно 30 000 боевиков, удерживает территорию как в Ираке, так и в Сирии, поддерживает обширный военный потенциал, контролирует линии связи, управляет инфраструктурой, финансирует себя и участвует в сложных военных операциях. Если ИГИЛ и есть что угодно, так это псевдогосударство во главе с обычной армией. И именно поэтому стратегии борьбы с терроризмом и борьбы с повстанцами, которые значительно уменьшили угрозу со стороны «Аль-Каиды», не будут работать против ИГИЛ.

Вашингтон медленно адаптирует свою политику в Ираке и Сирии к истинному характеру угрозы со стороны ИГИЛ. В Сирии контртеррористическая деятельность США в основном отдавала приоритет бомбардировкам филиалов «Аль-Каиды», что дало преимущество ИГИЛ, а также дало режиму Асада возможность сокрушить умеренных сирийских повстанцев, союзников США. В Ираке Вашингтон продолжает полагаться на форму борьбы с повстанцами, полагаясь на то, что центральное правительство в Багдаде восстановит утраченную легитимность, объединит страну и создаст местные силы для победы над ИГИЛ. Эти подходы были разработаны для противодействия другой угрозе, и они были вытеснены событиями. Что сейчас необходимо, так это стратегия «наступательного сдерживания»: сочетание ограниченной военной тактики и широкой дипломатической стратегии, чтобы остановить экспансию ИГИЛ, изолировать группировку и снизить ее возможности.

РАЗНЫЕ УДАРЫ

Различия между Аль-Каидой и ИГИЛ частично коренятся в их истории. Аль-Каида возникла после советского вторжения в Афганистан в 1979 году. Мировоззрение и стратегическое мышление его лидеров были сформированы десятилетней войной против советской оккупации, когда в страну хлынули тысячи мусульманских боевиков, в том числе Усама бен Ладен. По мере того, как организация объединялась, она приняла форму глобальной сети, сосредоточенной на проведении впечатляющих атак против целей Запада или союзников Запада с целью сплотить мусульман для участия в глобальной конфронтации со светскими силами, близкими и далекими.

ИГИЛ возникло благодаря вторжению США в Ирак в 2003 году. В своем самом раннем воплощении это была лишь одна из множества суннитских экстремистских группировок, сражавшихся с американскими войсками и нападавших на шиитское гражданское население в попытке разжечь межконфессиональную гражданскую войну. В то время она называлась «Аль-Каида в Ираке» (АКИ), а ее лидер Абу Мусаб аз-Заркави присягнул на верность бен Ладену. Заркави был убит в результате авиаудара США в 2006 году, а вскоре после этого АКИ была почти уничтожена, когда суннитские племена решили сотрудничать с американцами, чтобы противостоять джихадистам. Но поражение было временным; АКИ возродилась в американских тюрьмах в Ираке, где повстанцы и боевики-террористы объединились и сформировали сети, и где нынешний глава группировки и самопровозглашенный халиф Абу Бакр аль-Багдади впервые проявил себя как лидер.

В 2011 году, когда восстание против режима Асада в Сирии переросло в полномасштабную гражданскую войну, группировка воспользовалась хаосом, захватив территорию на северо-востоке Сирии, создав базу для операций и переименовав себя в ИГИЛ. В Ираке группа продолжала извлекать выгоду из слабости центрального государства и эксплуатировать межконфессиональную рознь в стране, которая усилилась после вывода боевых сил США. Когда американцы ушли, премьер-министр Ирака Нури аль-Малики стал проводить жесткую прошиитскую программу, еще больше оттолкнув арабов-суннитов по всей стране. В настоящее время в ИГИЛ входят лидеры иракских суннитских племен, в прошлом выступавшие против США. повстанцы и даже светские бывшие иракские военные, стремящиеся вернуть власть и безопасность, которыми они пользовались в эпоху Саддама Хусейна.

Территориальный захват группы в Ираке стал шоком. Когда ИГИЛ захватило Эль-Фаллуджу и Рамади в январе 2014 года, большинство аналитиков предсказывали, что иракские силы безопасности, прошедшие подготовку в США, будут сдерживать угрозу. Но в июне, на фоне массового дезертирства из иракской армии, ИГИЛ двинулось в сторону Багдада, захватив Мосул, Тикрит, Аль-Каим и многие другие иракские города. К концу месяца ИГИЛ переименовало себя в «Исламское государство» и провозгласило территорию, находящуюся под его контролем, новым халифатом. Между тем, по оценкам американской разведки, около 15 000 иностранных боевиков из 80 стран стекались в регион, чтобы присоединиться к ИГИЛ, со скоростью около 1000 человек в месяц. Хотя большинство этих новобранцев прибыли из стран с мусульманским большинством, таких как Тунис и Саудовская Аравия, некоторые также были родом из Австралии, Китая, России и стран Западной Европы. ИГИЛ даже удалось привлечь некоторых американских подростков, как мальчиков, так и девочек, из обычных домов среднего класса в Денвере, Миннеаполисе и пригородах Чикаго.

По мере роста ИГИЛ ее цели и намерения становились все яснее. «Аль-Каида» считала себя авангардом глобального повстанческого движения, мобилизующего мусульманские общины против светского правления. ИГИЛ, напротив, стремится контролировать территорию и создать «чистое» суннитское исламистское государство, управляемое жестокой интерпретацией шариата; немедленно стереть политические границы Ближнего Востока, созданные западными державами в двадцатом веке; и позиционировать себя как единственную политическую, религиозную и военную власть над всеми мусульманами мира.

НЕ ОБЫЧНЫЕ ПОДОЗРЕВАЕМЫЕ

Поскольку происхождение и цели ИГИЛ заметно отличаются от целей Аль-Каиды, эти две группировки действуют совершенно по-разному. Вот почему контртеррористическая стратегия США, разработанная специально для борьбы с «Аль-Каидой», не подходит для борьбы с ИГИЛ.

В эпоху после 11 сентября Соединенные Штаты создали инфраструктуру разведки, правоохранительных органов и военных операций стоимостью в триллион долларов, направленную против «Аль-Каиды» и ее филиалов. Согласно расследованию 2010 года, проведенному The Washington Post , около 263 правительственных организаций США были созданы или реорганизованы в ответ на теракты 11 сентября, включая Министерство внутренней безопасности, Национальный контртеррористический центр и Управление транспортной безопасности. Каждый год спецслужбы США составляют около 50 000 докладов о терроризме. Пятьдесят одна федеральная организация и военное командование США отслеживают потоки денег в террористические сети и из них. Эта структура помогла сделать террористические атаки на территории США чрезвычайно редкими. В этом смысле система сработала. Но он не совсем подходит для борьбы с ИГИЛ, которое представляет собой проблему другого рода.

Рассмотрим сначала грандиозную военную и разведывательную кампанию США по захвату или уничтожению основного руководства «Аль-Каиды» с помощью ударов беспилотников и рейдов спецназа. Около 75 процентов лидеров основной группировки «Аль-Каиды» были убиты в результате рейдов и вооруженных беспилотников — технологии, хорошо подходящей для преследования целей, скрывающихся в сельской местности, где риск случайного убийства мирных жителей ниже.

Однако такая тактика не обещает большого успеха в борьбе с ИГИЛ. Бойцы и лидеры группы сосредоточены в городских районах, где они хорошо интегрированы с гражданским населением и обычно окружены зданиями, что значительно затрудняет нанесение ударов и рейдов с помощью дронов. И простое убийство лидеров ИГИЛ не нанесло бы ущерб организации. Они управляют функционирующим псевдогосударством со сложной административной структурой. Во главе военного командования стоит эмират, состоящий из Багдади и двух заместителей, оба из которых ранее служили генералами в иракской армии времен Саддама: Абу Али аль-Анбари, контролирующий операции ИГИЛ в Сирии, и Абу Али аль-Анбари, который контролирует операции ИГИЛ в Сирии, и Абу Муслим ат-Туркмани, контролирующий операции в Ираке. Гражданскую бюрократию ИГИЛ контролируют 12 администраторов, которые управляют территориями в Ираке и Сирии, наблюдая за советами, которые занимаются такими вопросами, как финансы, СМИ и религиозные дела. Хотя это вряд ли можно назвать образцовым правительством, изображенным в пропагандистских видеороликах ИГИЛ, это псевдогосударство вполне могло бы существовать без Багдади или его ближайших помощников.

ИГИЛ также представляет собой серьезный вызов традиционной контртеррористической тактике США, направленной на финансирование, пропаганду и вербовку джихадистов. Прекращение финансирования «Аль-Каиды» стало одним из самых впечатляющих успехов США в борьбе с терроризмом. Вскоре после терактов 11 сентября ФБР и ЦРУ начали тесно координировать свои действия в области финансовой разведки, и вскоре к ним присоединилось Министерство обороны. Агенты ФБР внедрились в военные подразделения США во время вторжения в Ирак в 2003 году и допрашивали подозреваемых в терроризме, задержанных на базе США в Гуантанамо-Бей, Куба. В 2004 году министерство финансов США создало Управление по борьбе с терроризмом и финансовой разведкой, которое глубоко подрезало возможности «Аль-Каиды» получать прибыль от отмывания денег и получать средства под прикрытием благотворительных пожертвований. Также возникла глобальная сеть по противодействию финансированию терроризма, поддерживаемая ООН, ЕС и сотнями сотрудничающих правительств. Результатом стало серьезное сокращение финансирования «Аль-Каиды»; к 2011 году министерство финансов сообщило, что «Аль-Каида» «изо всех сил пытается обеспечить стабильное финансирование для планирования и осуществления террористических атак».

Но такие инструменты мало помогают в борьбе с ИГИЛ, потому что ИГИЛ не нуждается во внешнем финансировании. Владение территорией позволило группе построить самоокупаемую финансовую модель, немыслимую для большинства террористических групп. Начиная с 2012 года ИГИЛ постепенно захватило ключевые нефтяные активы в восточной Сирии; в настоящее время она контролирует примерно 60 процентов нефтедобывающих мощностей страны. Между тем, во время наступления на Ирак прошлым летом ИГИЛ также захватило семь нефтедобывающих предприятий в этой стране. Группе удается продать часть этой нефти на черном рынке в Ираке и Сирии, в том числе, по некоторым данным, самому режиму Асада. ИГИЛ также переправляет нефть из Ирака и Сирии в Иорданию и Турцию, где находит множество покупателей, готовых платить за незаконную нефть по ценам ниже рыночных. В целом доходы ИГИЛ от нефти оцениваются в пределах от 1 до 3 миллионов долларов в день.

И нефть — это только один элемент финансового портфеля группы. В июне прошлого года, когда ИГИЛ захватило город Мосул на севере Ирака, оно разграбило провинциальный центральный банк и другие более мелкие банки, а также разграбило предметы старины для продажи на черном рынке. Он ворует драгоценности, автомобили, технику и домашний скот у покоренных жителей. Группа также контролирует основные транспортные артерии в западном Ираке, что позволяет ей облагать налогом движение товаров и взимать плату за проезд. Он даже получает доход от хлопка и пшеницы, выращенных в Ракке, житнице Сирии.

Конечно, как и террористические группы, ИГИЛ также берет заложников, требуя выкупа на десятки миллионов долларов. Но более важным для финансов группы является широкомасштабный рэкет, нацеленный на владельцев и производителей на территории ИГИЛ, облагающий налогом все, от небольших семейных ферм до крупных предприятий, таких как поставщики услуг сотовой связи, компании по доставке воды и электроэнергетические предприятия. Предприятие настолько сложное, что Казначейство США отказалось оценивать общие активы и доходы ИГИЛ, но ИГИЛ явно является высоко диверсифицированным предприятием, чье богатство превосходит богатство любой террористической организации. И мало доказательств того, что Вашингтону удалось сократить казну группы.

СЕКС И ОДИН ДЖИХАДИСТ

Другим аспектом борьбы США с терроризмом, который хорошо зарекомендовал себя против «Аль-Каиды», является попытка делегитимировать группировку путем обнародования ее ошибок в нацеливании и насильственных эксцессов или путем помощи в этом союзникам США. Атаки «Аль-Каиды» часто убивают мусульман, и лидеры группировки очень чувствительны к риску, который это представляет для их имиджа как авангарда массового мусульманского движения. Теракты в Марокко, Саудовской Аравии и Турции в 2003 г.; Испания в 2004 г .; а также Иордания и Великобритания в 2005 году привели к жертвам среди мусульман, что возмутило членов исламских общин во всем мире и уменьшило поддержку «Аль-Каиды» во всем мусульманском мире. Примерно с 2007 года группа неуклонно теряла поддержку населения; сегодня «Аль-Каиду» широко ругают в мусульманском мире. Исследовательский центр Pew исследовал почти 9000 мусульман в 11 странах в 2013 году и обнаружили высокий средний уровень неодобрения Аль-Каиды: 57 процентов. Во многих странах это число было намного выше: 96 процентов опрошенных мусульман в Ливане, 81 процент в Иордании, 73 процента в Турции и 69 процентов в Египте отрицательно относились к «Аль-Каиде».

ИГИЛ, однако, кажется невосприимчивым к риску ответной реакции. Провозгласив себя халифом, Багдади сделал смелое (хотя и абсурдное) заявление о религиозном авторитете. Но основной посыл ИГИЛ — о грубой силе и мести, а не о легитимности. Его жестокость — обезглавливание на видео, массовые казни — призвана запугать врагов и подавить инакомыслие. Отвращение мусульман к такой жестокости может в конечном итоге подорвать позиции ИГИЛ. Но на данный момент внимание Вашингтона к жестокости ИГИЛ только помогает группировке усилить свою ауру силы.

По аналогичным причинам Соединенным Штатам и их партнерам оказалось трудно бороться с вербовкой, которая привлекла так много молодых мусульман в ряды ИГИЛ. Основная группа «Аль-Каиды» привлекала последователей религиозными аргументами и псевдонаучным посланием об альтруизме во имя уммы , глобального мусульманского сообщества. Бен Ладен и его давний заместитель и преемник Айман аль-Завахири тщательно создали образ религиозной легитимности и благочестия. В своих пропагандистских видеороликах мужчины предстают воинами-аскетами, сидящими на земле в пещерах, занимающимися в библиотеках или укрывающимися в отдаленных лагерях. Хотя некоторые из филиалов «Аль-Каиды» лучше подходят для вербовки, основная группа рассматривает создание халифата как долгосрочную, почти утопическую цель: обучение и мобилизация умма пришел первым. В «Аль-Каиде» нет места ни алкоголю, ни женщинам. В этом смысле образ «Аль-Каиды» совершенно несексуален; действительно, для молодого новобранца «Аль-Каиды» сам секс приходит только после брака или мученичества.

Даже для самого сердитого молодого мусульманина это может оказаться непростой задачей. Попытки лидеров «Аль-Каиды» изобразить себя моральными — даже моралистическими — фигурами ограничили их привлекательность. Успешные программы дерадикализации в таких странах, как Индонезия и Сингапур, сосредоточились на несоответствии между тем, что предлагает «Аль-Каида», и тем, что действительно интересует большинство молодых людей, поощряя боевиков к реинтеграции в общество, где их более прозаические надежды и желания могут быть реализованы с большей готовностью. .

ИГИЛ, напротив, предлагает совсем другое сообщение для молодых мужчин, а иногда и женщин. Группа привлекает последователей, стремящихся не только к религиозной праведности, но и к приключениям, личной власти и чувству себя и сообщества. И, конечно же, некоторые люди просто хотят убивать — и ИГИЛ их тоже приветствует. Жестокое насилие группы привлекает внимание, демонстрирует доминирование и вовлекает людей в действие.

ИГИЛ действует в городских условиях и предлагает новобранцам немедленную возможность сражаться. Он рекламирует, распространяя волнующие подкасты, созданные отдельными бойцами на передовой. Группа также подбирает сексуальных партнеров для своих новобранцев-мужчин; некоторые из этих женщин добровольно соглашаются на эту роль, но большинство из них вынуждены или даже порабощены. Группа едва удосуживается оправдать такое поведение религиозными терминами; его рекламный ход — это завоевание во всех его формах, включая сексуальные. И она уже создала самопровозглашенный халифат с Багдади в качестве халифа, тем самым воплотив в реальность (хотя пока и в ограниченной степени) то, что «Аль-Каида» обычно считала чем-то более близким к утопическому будущему.

Короче говоря, ИГИЛ предлагает краткосрочное, примитивное удовлетворение. Он не радикализирует людей таким образом, которому можно противопоставить апелляции к логике. Подростков привлекает группировка, даже не понимая, что это такое, а бойцы постарше просто хотят, чтобы их ассоциировали с успехом ИГИЛ. По сравнению с борьбой с относительно суровым посланием «Аль-Каиды», Вашингтону гораздо труднее противостоять более интуитивным призывам ИГИЛ, возможно, по очень простой причине: стремление к власти, свободе действий и мгновенным результатам также пронизывает американскую культуру.

2015 ≠ 2006

Борьба с терроризмом была не единственным элементом практики национальной безопасности, который Вашингтон заново открыл и активизировал после 11 сентября; борьба с повстанцами также пережила возрождение. Когда в Ираке разразился хаос после вторжения и оккупации США в 2003 году, американские военные неохотно начали думать о борьбе с повстанцами — теме, которая потеряла популярность в истеблишменте национальной безопасности после войны во Вьетнаме. Наиболее успешным применением доктрины борьбы с повстанцами США стало «всплеск» в Ираке в 2007 году под руководством генерала Дэвида Петреуса. В 2006 году, когда насилие достигло пика в провинции Анбар, где преобладают сунниты, официальные лица США пришли к выводу, что Соединенные Штаты проигрывают войну. В ответ президент Джордж Буш решил направить в Ирак дополнительно 20 000 американских военнослужащих. Генерал Джон Аллен, занимавший в то время должность заместителя командующего многонациональными силами в Анбаре, наладил отношения с местными суннитскими племенами и взрастил так называемое суннитское пробуждение, в ходе которого около 40 суннитских племен или подплемен по существу перешли на другую сторону и решили сражаться на стороне недавно усиленных Войска США против АКИ. К лету 2008 года количество нападений боевиков сократилось более чем на 80 процентов.

Глядя на масштабы недавних завоеваний ИГИЛ в суннитских районах Ирака, которые свели на нет большую часть прогресса, достигнутого при наступлении, некоторые утверждают, что Вашингтон должен ответить вторым применением стратегии борьбы с повстанцами войны в Ираке. И Белый дом, кажется, по крайней мере частично убежден в этом ходе мыслей: в прошлом году Обама попросил Аллена выступить в качестве специального посланника по созданию коалиции против ИГИЛ в регионе. В этом подходе есть определенная логика, поскольку ИГИЛ пользуется поддержкой многих из тех же повстанческих группировок, которые были нейтрализованы наступлением и «Пробуждением суннитов» — групп, которые вновь стали представлять угрозу благодаря вакууму, образовавшемуся в результате вывода американских войск в 2011 году и правления Малики. сектантское правление в Багдаде.

Но между сегодняшней ситуацией и той, с которой Вашингтон столкнулся в 2006 году, существуют огромные различия, и логика действий США по борьбе с повстанцами не подходит для борьбы с ИГИЛ. Соединенные Штаты не могут завоевать сердца и умы иракских арабов-суннитов, потому что правительство Малики уже потеряло их. Иракское правительство, в котором доминируют шииты, настолько сильно подорвало собственную политическую легитимность, что восстановить ее может быть невозможно. Более того, США больше не оккупируют Ирак. Вашингтон может ввести дополнительные войска, но он не может придать легитимность правительству, которое больше не контролируется. ИГИЛ — не столько повстанческая группа, сражающаяся против существующего правительства, сколько одна из сторон в обычной гражданской войне между отколовшейся территорией и слабым центральным государством.

РАЗДЕЛЯЙ И ВЛАСТИ?

Соединенные Штаты полагались на стратегию борьбы с повстанцами не только для того, чтобы остановить скатывание Ирака к государственному краху, но и для того, чтобы служить образцом борьбы с более широким джихадистским движением. «Аль-Каида» расширялась, убеждая мусульманские воинствующие группировки по всему миру превратить свои узконаправленные националистические кампании в узлы глобального джихада «Аль-Каиды», а иногда и превращаться в филиалы «Аль-Каиды». Но было мало общего во взглядах, преследуемых чеченскими, филиппинскими, индонезийскими, кашмирскими, палестинскими и уйгурскими боевиками, всех которых бен Ладен пытался заманить в палатку «Аль-Каиды», и «Аль-Каиде» часто было трудно полностью согласовать свои собственные цели с интересы своих отдаленных филиалов.

Это создало уязвимость, и Соединенные Штаты и их союзники попытались ею воспользоваться. Правительства Индонезии и Филиппин одержали драматические победы над филиалами «Аль-Каиды» в своих странах, сочетая контртеррористические операции с налаживанием отношений в местных сообществах, учреждая программы дерадикализации, проводя религиозное обучение в тюрьмах, используя реабилитированных бывших боевиков-террористов в качестве представителей правительства, а иногда и ведя переговоры о местные обиды.

Некоторые наблюдатели призвали Вашингтон применить ту же стратегию к ИГИЛ, пытаясь выявить линии разногласий между бывшими светскими офицерами иракской армии, вождями суннитских племен и бойцами суннитского сопротивления, с одной стороны, и его ветеранами-джихадистами, с другой. Но уже слишком поздно, чтобы такой подход работал. В настоящее время ИГИЛ возглавляют хорошо обученные, способные бывшие иракские военачальники, знакомые с методами и привычками США, потому что их обучал Вашингтон. А после разгрома иракских армейских подразделений и захвата поставленного США оборудования ИГИЛ теперь вооружено американскими танками, артиллерией, бронированными «Хаммерами» и машинами с противоминной защитой.

Возможно, суровый религиозный фанатизм ИГИЛ в конечном итоге окажется слишком сильным для их светских бывших союзников-баасистов. Но на данный момент офицеры эпохи Саддама далеко не воины поневоле на стороне ИГИЛ: скорее, они возглавляют атаку. В их руках ИГИЛ создало сложную армию легкой пехоты, размахивая американским оружием.

Конечно, это открывает третий возможный подход к ИГИЛ, помимо борьбы с терроризмом и борьбы с повстанцами: полномасштабная обычная война против группировки с целью ее полного уничтожения. Такая война была бы безумием. Пережив более десяти лет непрерывной войны, американское общество просто не поддержало бы длительную оккупацию и интенсивные боевые действия, которые потребуются для уничтожения ИГИЛ. Проведение полномасштабной военной кампании истощило бы ресурсы США и дало бы мало надежды на достижение цели. Войны, ведущиеся вразрез с политической реальностью, выиграть невозможно.

СОДЕРЖАНИЕ УГРОЗЫ

Отрезвляющим фактом является то, что у Соединенных Штатов нет хороших военных вариантов в борьбе с ИГИЛ. Ни борьба с терроризмом, ни борьба с повстанцами, ни обычные боевые действия вряд ли обеспечат Вашингтону явную победу над группировкой. На данный момент, по крайней мере, политика, которая лучше всего соответствует целям и средствам и которая имеет наилучшие шансы обеспечить интересы США, — это политика наступательного сдерживания: сочетание ограниченной военной кампании с крупными дипломатическими и экономическими усилиями по ослаблению ИГИЛ и объединению интересы многих стран, которым угрожает продвижение группы.

ИГИЛ — это не только американская проблема. В войнах в Ираке и Сирии участвуют не только региональные игроки, но и крупные глобальные игроки, такие как Россия, Турция, Иран, Саудовская Аравия и другие государства Персидского залива. Вашингтон должен перестать вести себя так, будто он может решить проблемы региона с помощью военной силы, и вместо этого возродить свою роль дипломатической сверхдержавы.

Конечно, военная сила США будет важной частью наступательной политики сдерживания. Воздушные удары могут сковать ИГИЛ, а прекращение поставок технологий, оружия и боеприпасов путем перекрытия путей контрабанды еще больше ослабит группировку. Тем временем Соединенные Штаты должны продолжать консультировать и поддерживать иракских военных, помогать региональным силам, таким как курдская Пеш Мерга, и оказывать гуманитарную помощь гражданским лицам, бегущим с территории ИГИЛ. Вашингтону также следует расширить свою помощь соседним странам, таким как Иордания и Ливан, которые борются с массовым потоком беженцев из Сирии. Но развертывание большего количества американских войск было бы контрпродуктивно, поскольку втянуло бы Соединенные Штаты в безвыигрышную войну, которая может продолжаться десятилетиями. Соединенные Штаты не могут восстановить иракское государство или определить исход гражданской войны в Сирии. Как бы это ни разочаровывало некоторых, когда дело доходит до военных действий, Вашингтон должен придерживаться реалистичного курса, который признает ограниченность военной силы США в качестве долгосрочного решения.

Недавно созванный администрацией Обамы «саммит по противодействию насильственному экстремизму», на котором мировые лидеры прибыли в Вашингтон, чтобы обсудить, как бороться с радикальным джихадизмом, был ценным мероприятием. Но хотя это высветило существующую угрозу, исходящую от региональных филиалов «Аль-Каиды», оно также укрепило идею о том, что ИГИЛ — это прежде всего контртеррористическая угроза. На самом деле ИГИЛ представляет гораздо больший риск: оно стремится бросить вызов нынешнему международному порядку и, в отличие от значительно уменьшившейся основной организации «Аль-Каиды», приближается к фактическому достижению этой цели. Соединенные Штаты не могут в одиночку защитить регион и мир от агрессивного ревизионистского теократического государства — да и не должны. Крупные державы должны разработать общий дипломатический, экономический и военный подход, чтобы обеспечить жесткое сдерживание этого псевдогосударства и обращение с ним как с глобальным изгоем. Хорошая новость заключается в том, что ни одно правительство не поддерживает ИГИЛ; группе удалось сделать себя врагом каждого государства в регионе — да и во всем мире. Чтобы использовать этот факт, Вашингтону следует проводить более агрессивную дипломатическую повестку дня на высшем уровне с крупными державами и региональными игроками, включая Иран, Саудовскую Аравию, Францию, Германию, Великобританию, Россию и даже Китай, а также Ирак и Сирию. соседей, чтобы разработать единый ответ ИГИЛ.

Этот ответ должен выходить за рамки взаимных обязательств по предотвращению радикализации и вербовки потенциальных джихадистов и региональной военной коалиции, созданной Соединенными Штатами. Крупные державы и региональные игроки должны договориться об ужесточении международного эмбарго на поставки оружия, введенного в настоящее время в отношении ИГИЛ, ввести более жесткие санкции против группировки, проводить совместное пограничное патрулирование, оказывать больше помощи перемещенным лицам и беженцам, а также усилить миротворческие миссии ООН в странах, граничащих с ИГИЛ. Ирак и Сирия. Хотя некоторые из этих инструментов пересекаются с борьбой с терроризмом, их следует поставить на службу стратегии борьбы с врагом, более похожим на государственного актора: ИГИЛ не является ядерной державой, но эта группировка представляет собой угрозу международной стабильности, аналогичную той, которую представляют Северной Кореей.